Семимачтовая шхуна «Томас У. Лоусон».
Крупнейшие парусные суда мира. Судьба парусников-гигантов

Очерк V

Предыдущая страница: Очерк IV. Пятимачтовый корабль «Пройссен».

Американская шхуна «Томас У. Лоусон» вошла в историю судостроения как парусник, имевший наибольшее число мачт, и как крупнейшее в мире судно, вооруженное шхуной (т. е. не прямыми, а косыми парусами, в данном случае — гафельными). Но можно еще и добавить: это «невезучее» судно было, пожалуй, своеобразным «рекордсменом» как по уровню и многочисленности конструктивных его недостатков, так и по количеству посвященных ему полемических высказываний, различных не всегда правдоподобных историй и анекдотов, а после трагической гибели шхуны — серьезных публикаций и обличительных статей.

Шхуна «Томас У. Лоусон» под парусами

С гравюры начала века.

Шхуна вступила в строй 8 сентября 1902 г. в местечке Куинси вблизи Бостона (штат Массачусетс). Судовладелец — бостонская фирма «Коствэйс Транспортейшн» торжествовала победу: о ее новом паруснике уже говорил весь мир! Так, за год до того даже в далеком Петербурге в совсем не морском журнале «Нива» (№ 47, 1901 г.) печатали изображавший гигантскую шхуну рисунок Г. Мартина и сообщение «о самом большом парусном судне в свете».

Корпус шхуны еще стоял на стапеле «Фор рива шипбилдинг компани», а предприимчивые американцы уже делали рекламу. Шхуна, конечно же, будет великолепным ходоком — ведь ее конструктор Кроуншильд завоевал известность постройкой «многих весьма хороших яхт»! Вооружение гиганта проверено успешной эксплуатацией гафельных шхун меньших размерений, включая, однако, 5- и 6-мачтовые. Благодаря более низкому, чем на судах с прямым вооружением, расположению центра парусности шхуна, несомненно, будет иметь великолепную остойчивость. Ну и главное: чтобы ставить и убирать паруса, не нужно будет посылать команду на реи — все будет делаться с палубы при помощи паровых лебедок! Да и самих парусов будет лишь 25 против 45 на «Пройссене». Все это даст возможность обходиться командой, в два с лишним раза меньшей, чем на «гроссклиперах», которыми напрасно кичится Европа. Снижение затрат на содержание экипажа как минимум вдвое в сочетании с рекордной грузоподъемностью судна надежно гарантирует высокие прибыли. Судовладелец может принимать поздравления: он не напрасно израсходовал миллион долларов!

Единственным соперником мог считаться только что спущенный на воду в Германии «Пройссен», но его вместимость была на 137 per. т, а грузоподъемность на 100 т меньше официально объявленных для шхуны-гиганта. Итак, американцы рекорд побили, пальма первенства перешла к морякам Нового Света!

Однако, как выяснилось позднее, громкая реклама не очень-то соответствовала действительности. Судно, оказывается, не могло принимать 8100 т груза из-за наблюдавшегося при этом опасного снижения остойчивости. Оно принимало не более 7500 т груза, а практически и того меньше. Так состоялся ли рекорд? Об этом — немного позже.

Появление «Томаса У. Лоусона» американцы были склонны считать, если не революцией, то, во всяком случае, серьезным качественным нововведением в океанском торговом судоходстве. Экипаж семимачтового судна, действительно, состоял всего из 18 человек, включая капитана. Такого еще никто не видывал! На шхуне на одного члена экипажа приходилось 290 per. т вместимости против 112 per. т на «Пройссене». Однако для опытных моряков было очевидным, что при таком резком «сокращении штата» судовладельцы явно шли на риск. И рисковали они больше, чем судном: они ставили на карту жизнь своих сограждан.

По внешнему виду стальная трехпалубная шхуна мало чем отличалась от своих деревянных собратьев меньших размерений. Основой ее парусного вооружения были семь совершенно одинаковых по длине стальных мачт (высотою 41,16 м от основной до эзельгофта; диаметр при палубе — 813 мм), имеющих стальные же стеньги (по 17,68 м; диаметр — 457 мм). Только фок-мачта была несколько мощнее остальных: ведь она несла дополнительно пять носовых парусов — стакселей и кливеров общей площадью 510 м²! Средние пять мачт по нынешней терминологии именовались бы грот-мачтами № 1, № 2 и т. д. Американские же моряки рассказывают, что на шхуне мачтам были присвоены названия по дням недели (фок-мачта — понедельник, грот № 1 — вторник и т. д.).

Общий вид и парусность семимачтовой стальной шхуны «Томас У. Лоусон»

увеличить

Основные данные cемимачтовой шхуны «Томас У. Лоусон»:

Построена в 1902 г., погибла — в 1907 г. Вместимость регистровая (брутто) — 5218 per. т.; водоизмещение — 10 250 т; дедвейт — 8100 т. Площадь парусности (19 основных парусов) — 3770 м². Длина: с бушпритом — 132.8 м, регистровая — 114,5 м, между перпендикулярами — 112,2 м. Ширина — 15,2 м. Осадка килем (выступающим ниже днища на 305 мм) — 8,1 м. Экипаж — 18 чел.

Гик бизани был на 9 м длиннее остальных, имевших длину 13,7 м и диаметр 356 мм. Соответственно и гафельный парус на этой мачте имел площадь 403 м² против 340 м² на остальных шести мачтах. Все семь топселей имели площадь по 120 м²; одинаковыми были и стень-стакселя (их площади, кстати сказать, приводимой в источниках цифрой 3770 м² не учтены!). Одно из преимуществ примененного варианта вооружения и состояло во взаимозаменяемости рангоута и парусов.

Для снабжения паром пяти мощных лебедок, предназначенных для обслуживания грузовых стрел и работ с парусами, а также брашпиля и рулевой машины были установлены три паровых котла вертикального типа (из них два в носу).

К моменту первого выхода в море уже можно было сделать вывод, что моряки по обе стороны океана относятся к новорожденному монстру недоверчиво и несколько иронически. Пошли всевозможные анекдоты и каламбуры. Много разговоров было связано с названием судна. Назвали его в честь далеко не очень известного, но, очевидно, любимого главой «Коствэйс Транспортейшн» американского писателя Томаса У. Лоусона. Злые языки тут же стали утверждать, что из всего, написанного Лоусоном, внимания заслуживает только книга с довольно своеобразным названием «Пятница, 13-е число». Комбинация, крайне неудачная с точки зрения суеверных моряков!

Прошел слух, что при спуске на воду строптивое судно не желало покинуть стапель «добровольно». Потребовались солидные усилия (и затраты), чтобы столкнуть его в родную стихию. По всем морским канонам это самое, что ни на есть, неблагоприятное предзнаменование.

Уже на пробных выходах были обнаружены некоторые «забавные» особенности. Например, правым галсом шхуна шла лучше, нежели при том же ветре, но левым галсом. Гораздо более неприятным и опасным обстоятельством было то, что повороты — и оверштаг и фордевинд — не всегда удавались с первого раза даже при самых свежих ветрах. В слабый же ветер судно «само выбирало себе курс» и, если уж «привыкало к этому курсу», то «никакая сила не могла его повернуть в желаемом направлении без авральных усилий всей команды».

Настил внутреннего дна на «Томасе У. Лоусоне» оказался расположенным чрезмерно высоко. Это делало судно достаточно остойчивым, когда оно шло порожнем — с водяным балластом в междудонных отсеках, но при полной загрузке трюмов однородным грузом центр тяжести оказывался поднятым выше, чем это считалось допустимым с точки зрения безопасности. Из-за этого-то и пришлось ограничивать фактическую грузоподъемность, что сразу же сказалось на рентабельности судна.

Экипаж начал побаиваться своего судна, считая его заговоренным. Нанимались на него в основном неудачники, которым по каким-либо причинам некуда было податься.

В свое время Д. А. Лухманов, большой знаток и поклонник парусных судов со шхунским вооружением, говорил так. Вполне естественно, что Кроуншильд — строитель знаменитых гоночных яхт и небольших деревянных шхун с острыми обводами не смог избежать серии ошибок при проектировании совсем не похожего на них уникального грузового судна-гиганта, но «в такой степени развенчивать неплохую идею крупной парусной шхуны не следовало бы»! По мнению немецкого судостроителя профессора В. Лааса и ряда других авторитетов сама эта идея создания крупнотоннажных многомачтовых стальных шхун также оценивалась как правильная и прогрессивная.

После серии испытаний и введения ряда ограничений судно было принято в эксплуатацию.

Характерно, что ровно через год «Бостонская газета» опубликовала сенсационное сообщение: «Известный парусник «Томас У. Лоусон» будет разоружен и переделан в лихтер. Его осадка (8,1 м) слишком велика для большинства наших гаваней. Доказано, к тому же, что управляться он может только при самых крепких ветрах. Такой на самом деле оказалась революция в торговом судоходстве!»

Информация, впрочем, оказалась неверной: вероятно, то были происки злопыхателей-конкурентов. Судно плавало и даже давало владельцу некоторую прибыль, хотя и скрыть его многочисленные недостатки было невозможно. Эксплуатировалось оно на 2000-мильной «топливной линии» между нефтеносным Техасом и промышленной Филадельфией, сравнительно спокойно совершало свои рейсы, не делая никаких «революций».

Однако задетое самолюбие судовладельца давало себя знать. Через пять лет он решил реабилитировать оговоренную недоброй молвой шхуну. Был задуман рейс к тем, кого считали тогда непревзойденными авторитетами в вопросах мореплавания — к англичанам. И не куда-нибудь, а прямо в Лондон!

Приняв 6000 т керосина в бидонах, 19 ноября 1907 г. шхуна вышла из Филадельфии в свой последний рейс. Моряки-парусники хорошо знают тяжелые условия плавания зимой в северной части штормовой Атлантики. Американцы в очередной раз допустили просчет, осуществляя этот экспериментально-показательный рейс именно в зимний период: условия для «реабилитации» шхуны-гиганта были самыми неподходящими! Как и следовало ожидать, они дали знать о себе сразу же, как только судно оторвалось от американского побережья.

Весь путь шхуны через Атлантику сопровождался борьбой малочисленной команды с тяжелейшими штормами. Палуба гиганта почти все время была в воде. Волны крушили все на своем пути. Спасательные шлюпки и плоты-скамейки сразу же оказались разбитыми и снесенными за борт. Паруса были не льняными, а, как принято в США, хлопчатобумажными: они рвались один за другим. Из комплекта в 25 парусов осталось только шесть!

Безрассудная, технически не подкрепленная идея сокращения экипажа до предельного минимума двухсменного состава дала себя знать. Первое же серьезное испытание быстро измотало команду: она потеряла всякую способность и желание сопротивляться разъяренной стихии. Конструктор, предлагая такое сокращение, сулил судовладельцу барыши, но явно не думал об аварийных ситуациях, когда такого мизерного состава команды окажется более чем недостаточно.

При подходе к британским берегам штормовой норд-вест утих примерно до 9 баллов. Напомним, что вход в Английский канал ограждают коварные скалы и камни островов Силли с северной стороны и мыс Уэссан с не менее опасными камнями и скалами со стороны Франции. Лоция предостерегает от приближения к обеим указанным опасностям. Расстояние между ними около 100 миль. Даже при самом плохом счислении этого вполне достаточно, чтобы идущий с океана парусник спокойно вошел в канал. К сожалению, у капитана Джорджа Доу это не получилось.

Шхуна «Томас У. Лоусон» оказалась миль на 50 севернее оси входа в канал — в миле северо-западнее маяка Бишоп-Рок. Проблески огня этого маяка капитан Доу принял за огонь проходящего мимо судна. Он посчитал видимость слишком плохой, чтобы следовать каналом, и принял роковое решение стать на якорь. Так он и поступил. Фактически же видимость была не хуже средней. Во всяком случае, движение огромного судна к опасным скалам Силли, а затем и постановку его на якорь с наветренной стороны этих скал хорошо видели вахтенные береговых спасательных станций на островах Сент-Агнес и Сент-Мэрис. Они давали предостерегающие ракеты, поскольку было ясно, что огромное судно в ловушке, но Доу этого и не подозревал.

Конечно, сейчас нам легко критиковать действия капитана Доу. И, тем не менее, следует признать определенно, что серия его ошибок была беспрецедентной. Действия, которые он предпринял далее, значительно усугубили и без того незавидное положение судна и привели его к катастрофе.

Видя опасность положения шхуны, местные жители и спасатели во главе с лоцманом на двух вельботах подошли к «Томасу У. Лоусону». Лоцман Уильям Хикс поднялся на борт судна и предложил немедленно выводить судно буксирами или, по крайней мере, сразу же спасать людей. Капитан Доу категорически отказался от предложенной помощи, надеясь отстояться на двух своих якорях. Лоцман остался на аварийном судне и задержал одну спасательную шлюпку у борта. К вечеру по его твердому настоянию капитан согласился на помощь буксиров, но, как часто оказывается в подобных случаях, было уже поздно: погода снова резко ухудшилась, приблизившиеся буксиры вынуждены были уйти в укрытие.

Береговые посты спасательных станций в продолжение всей этой штормовой ночи вели усиленное наблюдение за «Томасом У. Лоусоном». Около трех часов ночи огни на шхуне погасли. Вскоре ветер донес сильный запах керосина. Стало ясно, что гигантская шхуна разбита на скалах.

Погибло 15 человек экипажа, включая капитана Дж. Доу. Их трагическую участь разделил благороднейший человек — английский лоцман Уильям Хикс. Троим морякам удалось спастись.

Так закончилась короткая жизнь крупнейшей в мире семимачтовой шхуны, названной в честь писателя Томаса У. Лоусона — автора книги «Пятница, 13-е число». Трагедия произошла в пятницу 13-го декабря...

В. П. Митрофанов, П. С. Митрофанов.

Предыдущая страница: Очерк IV. Пятимачтовый корабль «Пройссен».

Продолжение: Очерк VI. Четырехмачтовый барк-танкер «Дэйляйт».

В раздел «Мотолодки, катера, яхты — разное, обзоры, советы»

Наш Telegram-канал: https://t.me/motolodki_katera. Присоединяйтесь!

Поделитесь этой страницей в соц. сетях или добавьте в закладки:

добавить страницу в избранное